Выстрел - Страница 11

Эмерсона это нисколько не волновало. По правде говоря, ему не требовалось, чтобы Барр говорил. Старший детектив предпочитал собрать все улики, изучить их и обосновать вынесение приговора и без признания подсудимого. Защита часто заявляла, что признание сделано под давлением или что преступник не понимал, что говорит, и Эмерсон научился обходиться без признания. Оно было чем-то вроде глазури на торте, последнее, что он хотел услышать в зале суда, а не первое, в отличие от тех телевизионных полицейских шоу, где упорные допросы превращались в настоящее представление. Поэтому Эмерсон держался в стороне, предоставив экспертам медленно и терпеливо делать свою работу.

Сестра Джеймса Барра была младше его, не замужем и жила в съемной квартире в центре города. Ее звали Розмари. Как и всех остальных жителей, случившееся привело ее в ужас и потрясло. Она видела телевизионные новости в пятницу вечером и еще раз в субботу утром, слышала, как полицейский детектив назвал имя ее брата. Сначала она решила, что это ошибка, что ей показалось. Но полицейский продолжал повторять: «Джеймс Барр, Джеймс Барр, Джеймс Барр…» Она разрыдалась. Сначала от удивления, потом от страха и ярости.

Но Розмари заставила себя успокоиться и занялась делом.

Она работала секретарем в юридической конторе со штатом всего в восемь человек. Как и большинство маленьких фирм в глубинке, их контора занималась всем понемногу. И в ней прилично обращались со служащими. Зарплата была не заоблачной, но компенсировалась некоторыми льготами. Сотрудникам предоставлялась полная страховка. Розмари числилась здесь параюристом, а не секретарем.

А еще фирма обещала бесплатно оказывать юридические услуги своим сотрудникам. Как правило, речь шла о завещаниях и доказательствах их подлинности, о разводах и переговорах со страховыми компаниями о вещах вроде помятого бампера. Но юристам конторы еще не приходилось заниматься защитой взрослых братьев, ложно обвиненных в снайперской стрельбе по жителям города. Розмари это знала, но решила, что должна попытаться. Потому что она знала своего брата и была уверена, что тот не мог стать преступником.

Розмари Барр позвонила домой одному из своих знакомых. Он по большей части занимался налогами и потому связался с адвокатом, занимавшимся уголовными делами. Тот позвонил старшему партнеру, и они устроили совещание всех коллег. Поговорили во время ланча в загородном клубе. С самого начала они пытались придумать, как максимально тактично отклонить просьбу Розмари Барр. Защита преступника подобного рода находилась за пределами их компетенции. И желания. Они сразу же договорились о том, что им не следовало забывать об общественном мнении. Но они были честными ребятами, а Розмари Барр — хорошим секретарем и проработала у них много лет. Партнеры знали, что у нее нет денег, потому что занимались ее налогами. Они полагали, что у брата Розмари их тоже нет. Конституция гарантирует гражданам компетентную юридическую помощь, но адвокаты были очень невысокого мнения о государственных защитниках, и посему им пришлось самим решать этическую дилемму.

Решил ее специалист по уголовным делам, которого звали Дэвид Чепмен. Ветеран адвокатуры, он был знаком с окружным прокурором Родиным. Причем очень близко. И в этом не было ничего удивительного. Они выросли в одном районе и работали в одной области, хотя и по разные стороны профессиональной баррикады. Поэтому Чепмен отправился в курительную комнату и позвонил по мобильному телефону окружному прокурору домой. Они подробно и откровенно поговорили, после чего Чепмен вернулся за стол.

— Дело — дрянь, — поделился он с собеседниками. — Брат мисс Барр виновен по всем статьям. Обвинение пройдет без сучка без задоринки. Черт подери, оно вполне может когда-нибудь войти в учебники. Улик полно. И нигде ни малейшей лазейки.

— Он был с тобой откровенен? — спросил один из коллег.

— Между старыми приятелями вранья не бывает, — ответил Чепмен.

— И что?

— Единственное, на что мы можем рассчитывать, это смягчение приговора. Замена смертного приговора пожизненным была бы для нас огромной победой. На большее мисс Барр может не рассчитывать. И ее проклятый братец. При всем моем уважении к ней.

— Это потребует много усилий? — спросил старший партнер.

— Только во время подготовки к вынесению приговора. Потому что ему придется признать себя виновным.

— Ты хочешь этим заняться?

— В данных обстоятельствах — да.

— Сколько времени это займет?

— Не много, но ничего существенного мы не сможем сделать.

— Есть основания для смягчения приговора?

— Кажется, он ветеран войны в Персидском заливе. Так что, возможно, причина в каких-нибудь химических веществах. Или посттравматические дела. Возможно, нам удастся заранее договориться с Родиным. За ланчем.

Старший из партнеров кивнул и повернулся к своему товарищу, занимавшемуся налогами.

— Скажи секретарше, что мы сделаем все, чтобы помочь ее брату в нужную минуту.

Джеймса Барра перевели из камеры в полицейском участке в тюрьму округа до того, как его сестра или Чепмен смогли с ним встретиться. У него забрали одеяло и пижаму и выдали хлопковое нижнее белье, оранжевый джемпер и пару резиновых банных тапочек. Тюрьма округа была не самым приятным местом, в ней отвратительно пахло и постоянно стоял шум. Она была катастрофически переполнена, социальные и этнические страсти, которые удавалось усмирять на улицах, бушевали здесь с невероятной силой. В камерах сидело по три человека, а охранников не хватало. Арестантов-новичков называли фишками, и им предоставляли самим о себе заботиться.